Уважаемая общественность, текст который я хотел бы представить вам является результатом трудов многих выдающихся специалистов, без прямого и косвенного вклада которых невозможно было бы себе представить получившийся результат. Но среди всех них хочется выделить научного сотрудника Института Лингвистики Малых Измерений, доктора Аова Фейна. Именно благодаря его способности не только блестяще понимать структуру символического знания этих по-настоящему отличных от нас форм бытия, но и остроумно облекать их в привычные нам риторические формы и тропы, с наименьшим возможным искажением содержания, мы сегодня имеем возможность наслаждаться не только революционным научным достижением, но и своеобразным литературным произведением. Итак, без лишних слов, представляю вам расшифровку, которая в лингвистических кругах традиционно называется «Регулярная последовательность №34».
Прошли те дни, когда мы, не в силах полноценно осмыслить сложность нашего мира как жесткую необходимость природного закона, обращались в наших верованиях к произволу богов. Теперь мы вполне можем объяснить даже наиболее сложные явления не случаем или капризом чьей-то воли, а через жесткую и однозначную связь причины и следствия. Мир больше не болтается перед нами в хаотичном движении на плоскости, а представляет собой размерянный танец, строгих, логически необходимых взаимодействий. Под давлением научного прогресса, нам пришлось уже расстаться с одним из наших наидревнейших предрассудков — представлении о свободной воле. Долго сопротивлялись мы этому и сейчас еще встречаются религиозные упрямцы, цепляющиеся за эту фантазию о сверхъестественной или даже божественной природе сознательного действия. Сложно отказаться от этой иллюзии, но что поделать? Так велит нам голос разума. Все глубже современная мысль проникает в устройство нашей психики и сегодня уже понятно, что никакой свободе воли в ней попросту нет места. И всякий раз, когда нам кажется, что мы усилием воли предпочли двигаться влево, а не вправо, дело оказывается вовсе не в нашей богоподобной способности произвольно перемещать физические тела на плоскости, а в том, что в нашем теле, в нашей нервной системе сложилось такое состояние, за которым необходимо следует движение влево. А раз мы отказались от этого заблуждения, раз мы признали, что за А всегда следует Б и никогда не В, то пора уже расстаться и с другой иллюзией — идеей о том, что мы движемся во времени из прошлого в будущее и что есть всегда только одно абсолютное «сейчас», что «вчера» уже нет, а «завтра» еще не появилось. Действительно, если следующий момент полностью определен предыдущим, то можем ли мы говорить о том, что он еще не существует? В каком смысле он менее реален? Безусловно, внутри каждой отдельной секунды нам в ощущениях дана только эта самая секунда, а не прошедшая или грядущая. Но если мы вообще претендуем на объективность, если мы хотим вырваться из ловушки солипсизма [в оригинале использован символ для обозначения школы мысли, которая наиболее близко соответсвует человеческой доктрине солипсизма — здесь и далее примечание переводчика], мы, конечно, не можем основывать онтологический статус вещей на наших субъективных ощущениях. В конце концов, личный опыт одного, также недоступен из опыта другого, как вчера из сегодня. На такое допущение, на такую субъективацию реальности мы пойти не можем и вынуждены исходить из того, что реальность существует объективно. А значит существует она не как последовательность сменяющих друг друга моментов, а как одна неизменная данность, с которой ничего не происходит и происходить не может, а есть только факт ее существования. Время по отношению к такой реальности лишь еще одно, третье измерение. Но как представить себе такую реальность? Как известно, наша плоскость двумерна. Мы живем на плоскости, мы движемся в плоскости и потому наше воображение плоско и представить себе высшие измерения нам трудно. Мы не можем вполне визуализировать, как выглядит трехмерный мир, но можем развить некоторую интуицию на этот счет. Подобно тому, как любой отрезок прямой на плоскости может быть продлен, вытянут в перпендикулярном направлении и превращен в квадрат, так и любой квадрат, помещенный в пространстве может быть продлен перпендикулярно его плоскости и превращен в куб [в дословном переводе речь идет о «трехмерной плоскости» и «трехмерном квадрате»]. Мы не способны представить себе, как выглядит куб, поскольку в нашем двумерном сознании он никак не выглядит, он вообще в нем невозможен, но мы можем уловить эту качественную разницу — куб по отношению к квадрату это тоже, что и квадрат по отношению к отрезку. И наши двумерные тела, движущиеся на плоскости, притягивающиеся и отталкивающиеся, превратятся в этом развернутом по оси времени мире в трехмерные струны, а мир — в огромную скульптуру, состоящую из несчетного множества таких струн [совпадение с термином из архаичной физической теории начала 21-го века случайно]. Они раздваиваются и соединяются, вьются вокруг друг дружки, плетут узоры невообразимой сложности. Одни струны состоят из других, а те из третих, меньшие складываются в большие, а большие распадаются на меньшие и так до бесконечности, хоть вглубь — бесконечно малое, хоть ввысь — бесконечно большое. Глядя на эту скульптуру мы сможем увидеть наши физические законы с необычайной ясностью — как законы кривизны ее арок, как архитектурные паттерны вселенной. Говорим: два тела заданой массы притягиваются с заданой силой и, в отсутствии других воздействий, движутся навстречу друг другу с ускорением. И видим: две струны выгибаются навстречу друг другу с заданым радиусом кривизны. Скульптура начинается внизу — с той точки, из которой, согласно современным представлениям, в результате «большого взрыва», появилась наша вселенная. И простирается своими струнами вверх, где, под действием так называемых «сил притяжения», а на самом деле законов кривизны, возможно — кто знает? — снова сходится в точку. Глядя на эту скульптуру, становится понятным, как нелепы наши бытовые страхи и из них нелепее всего — страх смерти. Вся наша жизни — все наши жизни — находятся в ней. Каждое наше движение — там, каждое наше переживание — завиток в ее архитектуре. Сложнейшие процессы нашей нервной системы видны, как на ладони. Вот эта паутинка взаимодействий и перемигиваний между нейронами — это любовь, а эта — тоска. Здесь понимание становится предметом, психическое физическим, идея приобретает материальность — как повторяющаяся структура, фрагмент мозаики из струн микродвижений в наших телах. Мы видим, как впечатление становится повторением внешней структуры внутри. А воспоминание — продолжением этой структуры. Всякое наше мгновенное ощущение — это проекция скульптуры на плоскость. И каждая такая проекция включает в себя чувство времени, чувство абсолютного «сейчас». Но если бы какой-нибудь трехмерный гигант смотрел на нашу скульптуру со стороны, то для него все эти абсолютные «сейчас» были бы равнозначными «вечно». А возьми этот гигант своей трехмерной ладонью нашу вечность и поставь ее с ног на голову, он, вероятно, спросил бы «почему же эти двумерные кружочки помнят прошлое, а не будущее?».
К сожалению, на этом расшифрованная последовательность неожиданно обрывается и нам пока не дано узнать, какие еще трогательные в своей наивности представления об устройстве мира выработала эта двумерная цивилизация. Но, мне кажется, и представленного отрывка должно быть довольно, чтобы убедить вас, почтенная публика, в необходимости дальнейших исследований в этой молодой, но подающей большие надежды области.